Приветствую Вас Гость | RSS
Главная | Блог | Регистрация | Вход
 
Главная » 2016 » Март » 22 » Упертый дед
15:28
Упертый дед

Упертый дед

Свежее, залитое солнечным светом утро не предвещало ничего плохого и соответствовало душевному настрою Михаила Александровича, который, следуя многолетней привычке, рано вылез из постели, побрился, плотно позавтракал и направился в свою мастерскую. Сегодня запланировано много дел и ему не терпелось за них приняться.
Михаил Александрович был автослесарем от Бога. Он уволился из армии двадцать лет назад и приобрел небольшой земельный участок под автомастерскую. Он занимались ремонтом поддержанных автомобилей, позже купил несколько ретро-автомобилей и катал молодоженов. Михаил Александрович, бывший армейский авиатехник, ни физически, ни морально он не ощущал своих семидесяти лет. Он любил свою работу, свою мастерскую, свой образ жизни и это давало ему возможность игнорировать печали, болезни и хандру пожилого возраста.

Михаил Александрович едва успел переодеться, как в дверь мастерской позвонили. Наспех вытерев тряпкой промасленные руки и недовольно чертыхнувшись, старик направился к двери. Он инстинктивно почувствовал что-то недоброе.
На пороге стоял был незнакомый молодой мужчина лет тридцати, одетый в расстегнутую кожаную куртку, под которой располагался дорогой костюм; на его шее покоился красный галстук. Дорогие кожаные ботинки были явно не уместны в такой снегопад. Черты лица грубы и неправильны, нос непропорционально большой, скулы широки, щеки холеные, откормленные. Бегающим взглядом он оценивающе окинул мастерскую и на его лице отразилось едва заметное выражение скуки и насмешливого презрения.
Приподнятое настроение Михаила Александровича мгновенно улетучилось. Особое раздражение почему-то вызывала прическа гостя – прилизанная набок челка ассоциировалась с чем-то подлым, циничным и безмерно похабным. Впрочем, все это лирика, ближе к делу.
- Здравствуйте, чем могу быть вам полезен? – вежливо спросил Михаил Александрович.
Незнакомец заговорил быстро, невыразительно, словно старался уложиться в некий временной норматив. Он как бы нашпиговывал собеседника словами, не давая тому возможности собраться с мыслями. При этом гость заметно картавил, доводя тем самым раздражение Михаила Александровича до апогея.
- Доброе утро, меня зовут Роман, я представляю юридический отдел ЗАО «Росцемент», если у вас найдется пара минут, мне бы хотелось поговорить с вами.
Недоброе предчувствие Михаила Александровича усилилось.
- Слушаю вас.
- Михаил Александрович, руководство нашего предприятия уполномочило меня предложить вам сделку. Вкратце изложу вам суть. Мы готовы приобрести по рыночной стоимости вашу недвижимость.
-Кто – вы? – хрипло и растеряно спросил Михаил Александрович.
- Наше предприятие, - удивленно пояснил молодой человек. – Закрытое акционерное общество «Росцемент».
- Извините, как Вы представились?
- Роман.
-Так вот, Роман, вы меня извините, но я ничего не собираюсь продавать.
-Ну что же вы так категорично? Мы можем договориться о цене. Вообще, ваша мастерская никому не нужна, просто руководство предприятия реализует стратегию расширения и, сами понимаете, мы испытываем потребность в производственных площадях.
- Виноват, кто испытывает потребность? Вы или ваше руководство? – зачем-то спросил Михаил Александрович.
Лицо его собеседника выразило недоумение.
-Послушайте, Роман, я вам русским языком сказал, что продавать ничего не собираюсь. Нет у меня, как вы выразились, потребности. Так и передайте руководству вместе с моим пламенным приветом и наилучшими пожеланиями. А сейчас извините, у меня много работы. Всего доброго.
Проводив, таким образом, непрошенного гостя, Михаил Александрович вновь приступил к работе. Но мрачные предчувствия не оставляли его. Он и раньше получал подобные предложения от руководства «Росцемента». Некогда находившиеся поблизости от его мастерской четыре магазина, кафе и свадебный салон за истекший год были проданы, и снесены новым владельцем. Теперь там располагались производственные постройки. Вот и до него добрались.

Предчувствие не обмануло. Руководство завода решило вытравить упрямого старика всеми имеющимися средствами. А средств было достаточно. Прошло несколько дней после визита ушлого сотрудника юридического отдела ЗАО «Росцемент», когда Михаил Александрович получил первый удар. Он направлялся к своей мастерской привычной дорогой, когда увидел невесть откуда взявшийся шлагбаум, перегораживающий единственный подъезд к мастерской. Взбешенный Михаил Александрович подошел к курившему охраннику:
-Что это значит?
-Вы кто? – флегматично поинтересовался тот.
-Я хозяин мастерской. На каком основании перекрыт подъезд?
Охранник пожал плечами:
- Все вопросы к начальству. Это земля завода.
Михаил Александрович побраговел.
-Надо мной нет начальства, - начал он, но взглянув на равнодушное лицо охранника, толстого пятидесятилетнего мужика, развернулся и решительно направился в обратною сторону. Его душил гнев, он был полон решимости решить вопрос сегодня же.
Общение с юридическим отделом ЗАО «Росцемент», как и ожидал Михаил Александрович, не дало результата. В ответ на его эмоциональные тирады любезный и казенный голос повторил тезис о праве собственности завода на землю вокруг мастерской и вытекающем из этого праве устанавливать шлагбаумы в любом месте.
Работа мастерской была парализована. Долгий простой грозил большими убытками. Растягивать ожидание было нельзя. Просчитав мысленно все возможные варианты выхода из этой ситуации, Михаил Александрович принял решение прокопать дорогу со стороны прилегающего пустыря. Он срочно купил списанный бульдозер Т-170 и приступил к расчистке грунта.
Но и тут возникли препоны. Поскольку территория пустыря находилась на балансе города, для строительства дороги было необходимо разрешение главы администрации. Утро следующего дня начиналось не столь радостно. Михаил Александрович не в мастерскую, а на прием к «отцу города», господину Зоренко. Прием был довольно утомительным: сначала чиновник, согласно традиции, задерживался, затем принимал стоящих в очереди горожан. Михаил Александрович просидел в приемной главы администрации четыре часа, прежде чем зашел в заветную, отделанную красным деревом дверь.
Виталий Геннадьевич Зоренко был крупным мужчиной лет чуть старше сорока лет, он имел грубые черты лица, колючий взгляд и крайне надменное выражение лица. Надменность была основной и неотъемлемой частью характера этого человека, лишь накануне выборов, встречаясь с электоратом, он старался скрыть ее под маской грубоватого, но прямодушного, чистого душой и такого близкого к народу «простого русского мужика». В народе по-разному относились к таким перевоплощениям, но неутомимый мэр продолжал с жаром разбрасываться обещаниями и всегда оказывался лидером предвыборной гонки.
Он уволился из армии в звании полковника десять лет назад и занялся политической карьерой, считая город собственной вотчиной точно так же, как и воинскую часть, которой командовал ранее. По этому поводу у него была даже своя философская концепция.
Зоренко, по своему обыкновению, восседал за столом и смотрел на экран монитора настолько сосредоточенно, что посетители испытывали неловкость при попытке заговорить с ним о своих жалких проблемах из-за ощущения страшной занятости «отца города».
- Слушаю вас, - бросил он, не отрываясь от экрана.
Михаил Александрович без приглашения сел и вкратце изложил суть дела. Неожиданно мэр оставил компьютер и с неподдельным интересом уставился на посетителя, при этом надменность с лица на время исчезла, из-за чего оно приняло какие-то незнакомые очертания.
-А, так вы… тот самый… Я про вас порядком наслышан. Что же вы с заводом никак договориться не можете?
- О чем нам договариваться? Мне от завода ничего не нужно. Пусть оставят меня в покое. Я хочу дожить остаток дней по-человечески.
- Но вам же предлагали хорошую цену. Все ваши соседи согласились, один вы у нас такой упертый, - мэр сардонически ухмыльнулся.
-Мне не нужна никакая сумма. Мне нужна моя мастерская. Она для меня… В общем, она дорога мне. Это непросто недвижимое имущество. Вы меня понимаете?
Но мэр, судя по выражению его лица, вновь принявшего барскую надменность, не понимал.
Теперь он смотрел на Михаила Александровича с тем искренним, но праздным изумлением, с каким впечатлительный турист смотрит на пирамиду Хеопса. Да-с, необычный экземпляр.
- Простите, как вас? Михаил…
- Александрович.
- Михаил Александрович! –патетически воскликнул мэр и, облокотившись на спинку кресла, заговорил душевным тоном.
- Дорогой Михаил Александрович, взываю к вашим патриотическим чувствам! Видите ли, чтобы наш с вами город мог существовать и развиваться, необходимо привлекать инвестиции. Знаю, знаю, - он протестующе поднял руки, хотя сидящий напротив старик молчал, - людям вашего поколения все эти новомодные словечки режут слух, но поверьте, условия рынка диктуют свои правила. Не всегда эти правила гуманны, но такова наша действительность. Такова, ха-ха, природа капитализма, будь он проклят! Старик Маркс был во многом прав, - мэр сочувственно вздохнул. – Но, повторюсь, такова наша современная действительность.
-Моя действительность заключается в том, что у меня пытаются отобрать мое имущество и мой бизнес.
Мэр укоризненно произнес:
- Вот вы только и говорите: «мой, моя, мое», только о себе и думаете. Я вам про бюджет толкую, про государственные задачи, а вы про себя, да про себя. А потом такие, как вы орут, что власть плохая: то дороги разбитые, то жилье ветхое, то здание детского сада разваливается!
-Это происходит потому, что такие, как вы чересчур эффективно осваивают средства, а вовсе не из-за меня и моей мастерской. Очень странно от вас, именно от вас, слышать подобные укоры.
Мэр принял тонкий намек близко к сердцу, во всяком случае, его лицо приняло довольно злое выражение. Старик говорил тихо, спокойно и как-то устало, казалось он не обратил внимания на реакцию собеседника, который подскочил с кресла, уперся руками в стол и заорал:
- Знаете что?! Да я…
- Подождите, я не договорил, сядьте, - старик говорил с такой внутренней силой, что мэр невольно подчинился. – Я здесь не для того, чтобы беседовать с вами о государственных задачах, или на иные отвлеченные темы. Я также не намерен обмениваться с вами обвинениями. Мне только хотелось бы, чтобы меня оставили в покое. Пусть завод ищет другие пути развития, но не за мой счет. Я хочу жить и работать именно так, как привык, тем более, что закон не нарушаю, недостатка в клиентах не испытываю, а еще, прошу заметить, исправно плачу налоги. Как думаете, куда? Правильно, в муниципальный бюджет.
Чиновник скривился:
- Ну вы сравнили!
- Да, по сравнению с заводом, моя выручка кажется скромной. Но это не повод избавляться от меня, как от сорняка на грядке. Я, собственно, вот что хочу предложить, – он разложил перед мэром план участка. - Поскольку подъезд к мастерской мне любезно перекрыли, мне хотелось бы получить ваше разрешение на прокладку дороги через пустырь.
- Я не могу ответь вам утвердительно, - важно сказал мэр.- эта территория планируется под застройку.
-Какая же там застройка? – искренне удивился Михаил Александрович, не ждавший такого ответа.
Мэру очень хотелось отказать просителю. Дело было не только в экономических интересах подконтрольного предприятия. Это бесил этот дед. Вот ведь старый черт – и так к нему подкатывали и эдак, все бесполезно! Уперся, как баран. Есть же такие индивидуи – не хотят жить, как все, права качают! Кто ты есть-то, у меня часы стоят дороже, чем четыре таких мастерских, как твоя! Сидишь тут, старый пень, трындишь: «моя мастерская, моя мастерская», будь она проклята! Жить и работать он, видите ли, хочет! Подыхать тебе давно пора!
Ему не давала покоя спокойная сила этого старика, превосходившая его собственную волю, он чувствовал себя уязвленным. Уткнувшись в компьютер, мэр проговорил разменным тоном, совсем как теряющий терпение учитель в сотый раз объясняющий решение задачи нерадивому ученику:
- Послушайте меня! Давайте оставим этот вопрос. Повторяю еще раз: я не могу ответить на него утвердительно. У вас все? Если все, тогда до свидания, у меня время на прием посетителей строго лимитировано.
Михаил Александрович не спеша, по-стариковски встал и пошел к двери, не прощаясь.

Травля стартовала. Началось паломничество разного рода комиссий в мастерскую Михаила Александровича. Проверки со стороны налоговой службы и МЧС были настолько тщательными и добросовестными, словно они проводились в цитадели мирового терроризма. Однако проверяющие уехали ни с чем.
Инспектора Санэпеднадзора оказались более удачливы, они выявили нарушение – резервуар с водой, не соответствующий санитарным нормам. Существовала объективная невозможность подключения к канализации: территория, по которой пролегал коллектор, являлась собственностью завода, который, собственно, и отрезал мастерскую от водоснабжения. Сетования старика на данное обстоятельство было встречено казенным подобием сочувствия и рекомендацией немедленно решить этот вопрос.
С величайшим трудом, пройдя череду скандалов и унижений Михаилу Александровичу удалось договориться с руководством завода. Пришлось заплатить огромную сумму за подключение. В бухгалтерию ООО «Росцемнт» пришла квитанция об оплате за подключение к канализации с надписью на обратной стороне: «Ублюдки!».
В довершении всех неприятностей местный филиал «Среднерусского банка» предъявил претензии к оформлению ипотечного кредита.
Михаил Александрович подал в суд. Судебная тяжба растянулась на долгие месяцы, в течение которых его продолжали донимать разные службы. В итоге он проиграл, и ему пришлось оплатить все судебные издержки.
Несмотря все трудности, мастерская продолжала работать. Михаил Александрович по-прежнему поводил в ней большую часть дня. Он находил, чем заняться. Там, среди автомобильных покрышек, запасных частей и прочего железа он чувствовал себя в родной стихии. Дурные мысли, тревожные предчувствия, все отступало на задний план сознания и казалось дурным сном, когда он находился здесь.

Руководство завода не удовлетворилось подлыми, циничными, но хотя бы цивилизованными средствами травли старика. Теплым апрельским вечером, когда Михаил Александрович возвращался домой, перед калиткой выросли две тени.
-Саныч, поговорить надо, - пробасил среднего роста крепыш лет тридцати. У него почти не было губ, что придавало его рту сходство с акульей пастью. Маленькие, излучающие злобу глазки смотрели с той вызывающей наглостью, которую трусы проявляют по отношению к более слабым людям.
-Мы знакомы? – ледяным тоном спросил Михаил Александрович.
-Слышь, старый, тебя просили по-человечески: продай мастерскую! Цену нормальную предлагали, ты чего забыковал-то? – безгубый фамильярно положил руку на плечо Михаила Александровича. – Чо у тебя за понятия, брателло?
-Убери клешню, - старик оттолкнул безгубого. – Кот помойный тебе брателло. Разговаривай попроще. Я вам, сопляки, в отцы гожусь. Кто вы и чего надо?
Вперед выступил жирный невысокий тип с телескопической дубинкой в руке. Он сильно толкнул старика в грудь и заорал:
-Ты че так борзо разговариваешь, гнида? – и дубинка опустилась на плечо Михаила Александровича, который от боли присел на корточки. Но экзекуция только началась. Его били по туловищу, по ногам, избегали только ударов по лицу. Когда троица утомилась, безгубый схватил старика за шиворот, приподнял и прошипел в лицо:
-Тебя, старая плесень, серьезные люди в последний раз предупреждают, чтобы не быковал. Чо ты выпендриваешься, слышь? Все соседи разъехались, только ты остался. Типа, герой-комсомолец, да, блядь? – он ударил Михаила Александровича в солнечное сплетение. - Типа, сука, один на льдине?
-Может, завалить его прямо здесь?-обратился к приятелю жирный.- Как мыслишь, Фома? В натуре, зароем в лесу и все. Кто его искать-то будет, кому он нужен, дятел старый!
Михаил Александрович не боялся. Его рвала изнутри жгучая, слепая ярость. Он ненавидел этих двух понтующихся перед ним организмов с такой силой, что не испытывал боли и страха. Самое страшное для него уже случилось – он состарился и физически не способен разорвать их в клочья, вырвать из них вонючую требуху. Он злобно харкнул им под ноги. С ядовитой усмешкой он переводил взгляд с одного отморозка но другого.
-Пошли на хер, псины! – голос прозвучал так насмешливо и звучно, словно это он, старик, только что отпинал двух бандитов. Они стушевались, по крайней мере, жирный был явно растерян. Во взгляде безгубого появилось нечто похожее на уважение. Им приходилось ломать и более крепких с виду «клиентов». Да, дедуля духовитый попался. Безгубый попытался «сохранить лицо» и торопливо проговорил, тщетно стараясь придать голосу наиболее грозное звучание:
-Короче, мудила, если ты ни хера не понял и опять будешь в ковбоя играть, мы тебя реально похороним. А перед этим яйца отрежем. Давай, адьюс, амиго!
И напоследок отморозок залепил старику смачную оплеуху. Михаил Александрович, и без того державшийся из последних сил, не смог устоять на ногах и рухнул в траву.

Михаил Александрович исчез. Мастерская больше не принимала заказы. Лишь изредка он появлялся в городе, покупал еду, запчасти. Он старался избегать встреч со знакомыми, а если это не удавалось, отделывался общими фразами и старался закончить разговор как можно быстрее. Люди знали о его проблемах и сочувствовали ему. Некоторые старались залезть в душу, другие высказывали слова солидарности, третьи призывали держаться, он избегал всех одинаково. Потом старик и вовсе пропал из вида.
А между тем, Михаил Александрович не уехал и не умер. Он закрылся в своей мастерской. Сняв почти всю наличность в банке, он совершил множество покупок, значительная доля которых приходилась на провиант: чай, консервы, сухари, сигареты. Он жил в мастерской и работал. Ему оставалось последнее дело в жизни. «Делай, что должен и будь, что будет», кажется так?
Он не может позволить унижать себя. Всю жизнь он верил в государство, в формулу «власть для народа» и в прочую чепуху. Теперь, на старости лет, государство в лице Зоренко, советует ему оставить все последнее, что осталось в его в жизни и убраться куда-нибудь. Или просто сдохнуть. «Всякая власть есть насилие». Он понял, что его вера в государство ошибочна. Теперь государство растоптало его. Жить с осознанием собственной беспомощности – что может быть хуже для человека? Хотя многие так живут, а для него это невыносимо.
Михаил Александрович работал по двенадцать часов в сутки, заставляя себя отдыхать, не чувствуя усталости.

Через два месяца работы орудие возмездия было готово. Огромный бульдозер представлял не слишком приятное зрелище. Похожее на гигантского броненосца металлическое чудище. Броня состояла из трех двенадцатимиллиметровых стальных листов, скрепленных сантиметровыми слоями цемента. Он не имел окон, но был оборудован видеокамерами, что обеспечивало круговой обзор. Камеры были оснащены системами очистки от мусора и пыли. Хитро проделанные бойницы, предназначались для ведения огня из винтовки, но не снижали защищенность боевой машины.
Настал день, которого Михаил Александрович так долго ждал. Удивительно, но накануне ночью Михаил Александрович спал великолепно. Проснувшись, он чувствовал небывалый прилив сил, не было ни страха, ни спокойного равнодушного опустошения, наполнявшего его душу в последнее время. Им овладело радостное предчувствие, схожее с тем, которое испытывает ребенок, распаковывая найденный под Новогодней елкой подарок. Он с удовольствием принял душ, побрился, заварил кофе. Затем долго рылся в гардеробе, из которого извлек белую рубашку и лучший костюм, одел золотые часы – подарок жены на юбилей их свадьбы.
Придя в мастерскую, он занялся погрузкой в кабину всего необходимого. Кроме прочего, он запасся противогазом и винтовкой. Михаил Юрьевич залез в кабину трактора, достал сигарету и закурил. Он просто сидел и курил. Вспоминал свою жизнь, события последнего года. Он не отступил, не прогнулся, не сдался. Все хорошо, не в чем себя упрекнуть, нечего стыдиться. Приятное ощущение правильности поступка и осознания безупречности пути овладело всем его существом. Ему не надо ни о чем беспокоиться, заниматься пошлым самоубеждением, самообманом, ведь он не шел на компромиссы с совестью. А когда совесть чиста, не только спится крепко, но и умирать легко. Чувство, схожее с предвкушением праздника с самого утра не покидало его. Не было ни отчаяния, ни жажды мщения, ни тоскливой безысходности. Он спокойно и удовлетворенно подводил итоги своей жизни, мысленно прощался с этим миром, благодарил его за все.


Массивный бронированный короб, предназначенный для защиты от попаданий из различного вида орудий, Михаил Александрович с помощью самодельного подъемного крана с дистанционным управлением установил на шасси. Этим он отрезал себе обратный путь: выбраться самостоятельно из бульдозера возможности не было. Он с удивлением понял, что и теперь не испытывает беспокойства. Михаил Александрович грустно улыбнулся: в памяти всплыл образ японских камикадзе. Он привел бульдозер в движение и выехал на улицу.

Необычный, устрашающего вида механизм полз по улицам города, вызывая удивление прохожих. Ничто не препятствовало его движению, никто не чувствовал исходившей от него опасности. Рядом с трактором, что-то крича и жестикулируя, бежала стайка детей. Проезжавшие мимо автомобилисты высовывались из окон, чтобы получше рассмотреть столь загадочный объект, некоторые приветственно сигналили.
Удивление зевак достигло апогея, когда бульдозер принялся ломать забор, огораживающий территорию завода. Проделав в заборе огромную брешь, он направился к административному зданию и начал разрушать его не спеша, с солидной бесцеремонностью. После того, как угол здания был разворочен, Михаил Александрович начал обстреливать окна. Он не хотел человеческих жертв и пытался вызвать панику. Когда люди выбегут на улицу, он сможет беспрепятственно разрушить здание. Через некоторое время из здания выскочил охранник. Он что-то кричал, размахивая руками. Но больше никто не вышел. Тогда из самодельной бойницы бульдозера грянул еще один выстрел, но на этот раз пуля полетела не просто в окно, а в окно генерального директора. Охранник на мгновение замер с открытым ртом и выпученными глазами, затем развернулся и резво побежал обратно, ко входу здания, при этом крича что-то в трубку радиотелефона.
Началась эвакуация, если так можно назвать паническое бегство, которое Михаил Александрович наблюдал на мониторе ноутбука. Примерно через четверть часа появились полицейские машины. К тому времени на некотором отдалении от парадного входа собралась большая толпа. И только тогда начались настоящие разрушения.
Почти полностью уничтожив здание администрации, бульдозер принялся за производственные цеха. Полицейские были в явном замешательстве, они что-то орали в мегафоны, потом начали стрелять по странному железному чудищу, но обе меры не возымели успеха. Бульдозер продолжал свое разрушительное шествие, и за какие-то полчаса процветающее предприятие превратилось в руины.
Расправившись с заводом, бульдозер направился к «Среднерусскому банку». На этот раз после нескольких выстрелов, произведенных Михаилом Александровичем, полиция довольно расторопно эвакуировала персонал и посетителей. Только после этого банк был уничтожен. Полиция обстреливала бульдозер и забрасывала гранатами, но крепкая броня все выдерживала.
Полицейских возможностей явно не хватало для того, чтобы остановить разрушения и было принято решение поставить заслон. Когда бульдозер направился к зданию городской администрации, на пего пути был выставлен скороб. Однако эта мера не принесла результатов – скороб был бесцеремонно сдвинут, причем задняя его часть смяла продуктовый ларек. Бульдозер же двинулся к своей цели с прежней скоростью и не меняя направления.
Михаил Александрович видел, как боец спецназа отважно приблизился к бульдозеру со светошумовой гранатой в руке. Старик грустно улыбнулся: он мог легко подстрелить этого безумца. Именно безумца! За какие идеалы идешь на смерть, парень? Кого спасаешь? Думаешь, ты герой? Черта с два! Безмозглый молодой идиот.
Еще никто не погиб, включая непосредственных виновников несчастий Михаила Александровича, так стоит ли убивать этого глупого, но смелого парня с девственно чистым мозгом и храбрым сердцем? Но и позволить ему осуществить задуманное тоже нельзя. Старик одел противогаз.
Сержант спецназа Скворцов запрыгнул на капот бульдозера и бросил гранату в трубу. Он был уверен в успехе, радовался своей изобретательности и даже подумывал о карьерном росте, но молодой человек не учел предусмотрительность Михаила Александровича, который вварил в трубу решетку. В результате взрыва гранаты бульдозер лишился трубы, что портило его и без того не презентабельный вид, но сохранил свою разрушительную мощь. Что касается слезоточивого газа, то противогаз защищал Михаила Александровича. Жаль сержанта! Не видать ему поощрения начальства.
Спецназу все же удалось нанести некоторый ущерб бульдозеру. Столкновение с машиной, набитой взрывчаткой привело к тому, что потек радиатор. Но радость руководителей операцией было преждевременной, так как трактор Т-170 способен несколько часов работать с неисправной системой охлаждения.
Разрушение здания мэрии происходило по схожему с описанными выше сценариями. К разочарованию Михаила Александровича, господина Зоренко среди паникующей и испуганной толпы работников мэрии не оказалось.

Полицейские машины провожали бульдозер почетным эскортом. Периодические выстрелы не давали видимого эффекта, они лишь создавали видимость попытки остановить бульдозер. Преодолев около двух километров на скорости не более 50 км/час, бульдозер в сопровождении полицейских машин достиг элитного поселка Ховронино.
Огромная металлическая химера, гибрид трактора и танка, медленно, но неумолимо продвигалась к огороженному высоким забором дому гендиректора ООО «Росцемент» Ливаева. Декоративный забор оказался хлипкой преградой – он был смят с такой легкостью, словно был сделан их бумаги. Трактор все с той же солидной неспешностью продолжал свой путь к богатому двухэтахному особняку, не взирая на садовые деревья и хозяйственные постройки. Трактор ездил по территории усадьбы, не нанося существенных повреждений и только когда семья Ливаева и прислуга выбежали на улицу, приступил к настоящей атаке. Великолепный дом, построенный в стиле средневекового замка, не выдержал осады. Через несколько секунд с ним было покончено. Поднимая столб пыли, с ужасным грохотом рухнула несущая стена. Вокруг трактора в панике бегали люди, визжали полицейские машины, но трактор продолжал методично разрушать ливаевскую усадьбу. Покончив с домом, бронированный гигант, как ни в чем не бывало, развернулся и поехал по улицам элитного коттеджного поселка Ховронино в сторону дома главы администрации Зоренко.
Уничтожение кровью и потом нажитого имущества этого почтенного «народного слуги» также было быстрым, обстоятельным и беспощадным. Навстречу трактору выскочил сам хозяин. В цветистых «семейниках» и расстегнутом шелковом халате, с ружьем в руках, он смело направился прямо на многотонную машину. Лицо его раскраснелось, он замечательно поставленным барким голосом выкрикивал угрозы и ругательства. Чиновник грозно приближался к трактору, трактор невозмутимо приближался к чиновнику, а когда угроза столкновения стала очевидной, к Зоренко подбежали двое полицейских и, что-то говоря, силой уволокли его на безопасное расстояние. А тем временем, трактор приступил к разрушению коттеджа.

Михаил Александрович устал и неподвижно сидел в кресле маленькой кабины, его лицо заливал пот. Он честно выполнил свое последнее дело в жизни.
Жизнь потеряла смысл, но он не жалел об этом. Больше ничего нет, ничто не тяготит, не лежит камнем на сердце, не просится наружу. Только приятная пустота в душе. Некого любить, некого ненавидеть. Он хотел жить так, как считал правильным, но ему не дали. И он преподал им урок. Нельзя вытирать ноги об людей, господа мерзавцы!

Вспомнилось детство, юность. Вот он, Мишка Харитонов, подающий надежды студент авиационного института, молодой, уверенный в себе, вынашивающий наполеоновские планы на жизнь. Первый парень в институте, он выбрал Нину – скромную отличницу небольшого роста, с которой прожил почти пятьдесят лет. Теперь ее рядом нет. Пять лет минуло с ее смерти. Вспомнил погибшего в Чечне сына. Скоро он вновь увидится с ними и никогда больше не расстанется. Смерти не дано разлучать людей дважды.

Здесь больше ничего не держит. Все любимые Там. Старик достал наградной пистолет с надписью «За преданную службу Отчизне» и невольно усмехнулся: наконец-то дар Отчизны пригодился! Он закрыл глаза, поднес дуло к виску и выстрелил. Так закончилась история жизни Михаила Александровича.
У полицейских и прибывшего на подмогу отряда МЧС ушло около двух часов на то, чтобы проделать в броне отверстие. Три пластиковых заряда оказались бессильными перед ней. Кроме того, люди опасались, что старик уготовил какую-то ловушку. Сомнения развеялись только тогда, когда труп извлекли из бульдозера.

«Бульдозерная атака», как окрестили это событие журналисты и блоггеры, прогремела на всю страну. В соцсетях разгорелись дискуссии по поводу причин, побудивших Михаила Александровича к такому поступку, давались нравственные оценки. В телевизионных ток-шоу начались спекуляции вокруг этого события. Да, конечно, довели человека, это нехорошо, но, простите, если каждый будет бороться за справедливость таким образом, что же будет, господа? Анархия и хаос! И потом, нельзя же думать только о себе, есть и другие люди, предприимчивые и успешные, которым в нашей стране, увы, многие завидуют и даже доходит до подобной дикости…

ООО «Росцемент» понес ущерб в сто шестьдесят миллионов рублей и не смог восстановиться. Земля вместе с руинами была продана по самой низкой цене муниципалитету.
Местная власть претерпела кадровые перестановки. Новая администрация, унаследовавшая пристальное внимание общественности и Федеральной власти, была вынуждена снести оставшиеся развалины и отдать освободившуюся площадь под строительство жилых домов для малообеспеченных семей.
Инициативная группа горожан предложила сохранить бульдозер в качестве местной достопримечательности, на что администрация города ответила категорическим отказом и детище Михаила Александровича отправилось на переплавку.

Категория: Проза | Просмотров: 297 | Добавил: LDN80 | Рейтинг: 5.0/2
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
[ Поиск ]

[ Авторы Сервиса ]

[ Чат ]
Флудилка
Флудите на здоровье ... :о) ...

[ Календарь ]
«  Март 2016  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
 123456
78910111213
14151617181920
21222324252627
28293031

ivolgamir ©